Ёж - Страница 50

Дождь усиливался, хотя молнии сверкали уже не так часто, как раньше. Вот они, последние метры городских улиц, какими бы маленькими и утлыми они ни казались, дальше придется пробираться сквозь дикие дебри северного Урала. Я внезапно остановился, не веря своим глазам. Волна первобытного страха пробежала по моему телу, оставляя за собой потоки мурашек, бегающих под кожей. Казалось, волосы на голове пришли в движение, что-то неприятное и холодное легло тяжелым грузом на мой желудок. Большой палец руки автоматически снял карабин с предохранителя, и я, сам того не понимая, поднял его вверх, целясь в темную фигуру, стоящую метрах в пятидесяти от меня.

Что за ерунда? На самой границе города и тайги возвышалась темная человеческая фигура, чьи черты были скрыты потоками ливня. Похоже, незнакомец, так же, как и я, был облачен в дождевик, он стоял не шевелясь, глядя прямо на меня. Хотя я и не видел его глаз, я был в этом более чем уверен. Фигура пришла в движение, она медленно, словно во сне, подняла пустые руки так, как будто держала такой же карабин, как и я. Эти игры начинали мне надоедать. Котенок, до этого смотрящий вперед, пришел в движение, он медленно заползал мне за пазуху, видимо, этот темный силуэт произвел на него такое же впечатление, как и на меня. Вскоре снаружи торчали только его смешные ушки, но и их он пытался спрятать под рубашкой. Я не намерен был тратить время на эти игры, понятные только тому, кто стоял напротив меня.

– Что тебе надо? – громко выкрикнул я так, чтобы мои слова долетели до незнакомца. Ответом была тишина. Я уверенно сделал шаг вперед, фигура ровно на шаг отступила, словно не желала попадать в поле моего зрения. Я прищурил глаза, стараясь рассмотреть незнакомца, роста в нем было столько же, сколько и во мне, телосложение почти такое же, даже дождевик был вроде голубого цвета, как у меня. Единственным отличием было отсутствие рюкзака, карабина и котенка, хотя последнего я вряд ли смог бы рассмотреть.

– Мужик, если тебе нечего сказать, уйди с дороги, иначе это все плохо кончится для тебя! – Я примерил свой указательный палец к курку. В жизни, там, на Большой земле, я был весьма дружелюбен, но здесь, измотанный отсутствием людей, загадками и непонятными играми, в которых я невольно принимал участие, я стал весьма агрессивен и был готов спустить собачку.

Фигура пришла в движение, она подняла вверх правую руку, делая все крайне медленно, и махнула в сторону города, намекая на то, чтобы я развернулся и направился в Еж. Затем рука медленно опустилась и легла на невидимый приклад, а указательный палец погладил столь же невидимый курок.

– Я не вернусь, я ухожу! – Капли дождя хлестали по моему дождевику, даже я сам плохо себя слышал, но был уверен, что незнакомец разбирает каждое мое слово. Я сделал еще один шаг вперед, фигура отступила. – На Большой земле меня ждет моя беременная жена… – зачем-то добавил я, понимая, что звучит это крайне глупо. Я будто вымаливал, давя на жалость, возможность пройти.

Фигура всплеснула обеими руками, показывая мне, что я должен немедленно вернуться назад.

– Уйди с дороги, иначе я буду стрелять! – В этот момент я понял, что без пальбы тут не обойдется, и, судя по тому, что незнакомец не вооружен, пострадавший тут будет один, и это явно не я. С другой стороны, я не хотел брать этот грех на душу. Какой нормальный человек, воспитанный в социуме, будет готов вот так запросто лишить жизни другого человека? Таких было немного, и, по моему глубокому убеждению, всем им сидеть за решеткой, отгороженными от всех остальных здравомыслящих людей.

– Твою мать! – это я сказал вполголоса, так, чтобы незнакомец не мог услышать моих слов. Котенок под рубашкой пришел в движение и жалобно замяукал, он мяукал, не переставая, действуя мне на нервы. Я сделал два шага вперед, держа фигуру на прицеле, та не отступила.

– Отвали! – Я чуть придавил курок, пружина натянулась, готовая спустить маленького демона смерти с поводка. Мысли в голове лихорадочно метались, приближаться к этому сумасшедшему было опасно, напугать его, судя по всему, было трудно, оставалось только прикончить его здесь, в тайге. О его смерти никто и никогда не узнает, меня не будут судить, не посадят за решетку. Судьей мне была только моя совесть. – С дороги, я тебе сказал! – Котенок, не переставая, мяукал, чувствуя мое напряжение, то ли он хотел, чтобы я прикончил незнакомца, то ли предостерегал меня, охраняя мою бессмертную душу. Я никогда не был сильно верующим, но старался придерживаться основных заповедей, и уж точно никогда не думал о том, что мне придется кого-то убивать.

– Не вынуждай меня стрелять, по-хорошему прошу, уйди с дороги, придурок!

Выстрелить в воздух? Напугать его? По крайней мере, тогда, в сумерках, это вроде помогло, хотя я не был уверен в том, что это возымело должное действие. Думаю, если бы в его сердце поселился страх, он бы сейчас тут не стоял, под прицелом, ведь он знал, что я могу спустить курок, знал, что я могу убить его. Или он знал, что я не осмелюсь выстрелить? Знал, что я не убийца? Но чего, черт возьми, он добивался? Судя по его жестам, он хотел, чтобы я вернулся в город, естественно, делать этого я не собирался, только потому, что какому-то психу взбрело в голову остановить меня. Наоборот, теперь я чувствовал, что меня уже ничто не остановит.

Я отвел карабин чуть в сторону, так, чтобы незнакомец не заметил этого, пуля должна была пройти в паре метров от него, думаю, он должен почувствовать ее движение, почувствовать, что я не в игры с ним играю, и отступить. Палец с легкостью спустил курок, отдача рванула плечо, гром выстрела распорол умиротворенную тишину, что царила здесь многие годы. Дульное пламя на секунду ослепило меня, но я был уверен, что фигура даже не шелохнулась, ни в момент выстрела, ни после него. У этого человека были железные нервы либо… Черт, я запретил себе думать об этом, но сдавалось мне, что вовсе не человек стоит передо мной… Нет, нет и нет, это мое воображение разыгралось, конечно, это был человек, просто с головой у него были нелады.